Газета "Московские Новости", №16, 20 - 27 апреля 1997 г.
Оригинал статьи (jpg файл)
Как это нередко случается, признание художница Екатерина Тараканова обрела посмертно.
Недавно одна за другой состоялись ее персональные выставки, куда, помимо обычной публики. приходили ее друзья и коллеги, несколько поколений художников, среди которых немало ее учеников. Она учила Татьяну Назарснко. Ксению Нечитайло, многих других, ставших сегодня признанными мастерами. Но ее собственная жизнь в искусстве складывалась непросто.
Катя Тараканова родилась в 1932 году в семье военного инженера и оказалась «неправильным» ребенком: едва научившись ходить и говоритъ, принялась разрисовывать все. что попадало под руку-дана вески, обои, портреты вождей в газетах. Мать с ужасом собирала всех ее «сталиных» и «лениных» и сжигала в печке, чтобы не дать никому повода возмутигься детской свободой творчества.
После войны семья жила под Коломенским. Там и написан был Катей «Зимний пейзаже кроватью», недетский образ холодного, тяжкого времени. Однажды, увидев девочку на этюдах, писавший неподалеку Юон подошел, «понюхал» ее живопись и похвалил: «Ишь, какая маленькая, а пишешь, как мастер. Жаль, что девчонка».
В Суриковском институте, куда поступила Катя, не допускалось никакое инакомыслие, никакие импрессионисты, Матисс и Тулуз-Лотрек, которыми она тогда увлекалась. На старших курсах Катя попала в мастерскую Соколова-Скаля. «Дышать стало легче», записала девушка в дневнике.
В Москву приезжают Ив Монтан и Симона Синьоре. Катя в восторге, она хочет писать портрет знаменитого певца. И добилась своего: уже в Киеве, перед выходом Монтана на сцену, за 10 15 минут она уверенно и точно «схватила» характер шансонье. На фестивале молодежи в Москве Катя рисует французских студентов, создав серию портретов, которая стала ее дипломной работой.
Закончилась учеба, и началась жизнь, в которой самым светлым было учительство. С каждым своим учеником она говорила на равных, открыто и честно. В Московской художественной школе се ценили и как темпераментного живописца, которому по плечу работа в любом жанре, и как личность, абсолютно непримиримую к любой фальши. Конечно, бывало всякое травля, склоки, банальная зависть к таланту, не желавшему приспосабливаться. В одном из альбомов Екатерины Николаевны я нашла такую запись: «Каждому свое. Мне - своя обреченность, о которой могут напомнить в любую минуту. Если нет веры в человека, то что же останется...»
Я верила в своего учителя, верила, что когда-нибудь устроят ее персональную выставку. И вот сразу две. Правда. на них мне не встретились сотрудники Третьяковки или других крупных музеев. Но я продолжаю верить, «по редкий талант Екатерины Таракановой будет признан и оценен но праву. «Если нет веры в человека, то что же останется»?